Фото: Владимир Гердо/ТАСС

Статья Дмитрия Тренина, озаглавленная «Как Россия должна перестроиться, чтобы победить в „гибридной войне“ Запада: само существование России находится под угрозой», может быть одной из самых важных публикаций в России за последнее время — отчасти из-за того, что в ней говорится, а отчасти из-за того, кто это говорит.

Д-р Тренин, работавший директором Московского центра Карнеги, пока в апреле российское правительство его не закрыло, в течение многих лет был одним из самых важных прагматичных российских голосов в поддержку сотрудничества с Западом и «вестернизации» России. Он был одним из немногих российских деятелей, все еще сохранивших некоторые надежды Горбачева на «общий европейский дом». (Я должен сказать, что я знаю д-ра Тренина с тех пор, как я был британским журналистом в Москве в 1990-х годах, и я был его коллегой в Фонде Карнеги за международный мир в период с 2000 по 2004 год).

Значение статьи Тренина заключается в том, что она свидетельствует о консолидации российской интеллектуальной элиты в поддержку военных действий на Украине. Во многих случаях это происходит не из желания завоевать Украину (многие деятели, присоединившиеся к этому новому консенсусу, были категорически против спецоперации), и из-за все более сильного ощущения того, что Соединенные Штаты пытаются использовать конфликт на Украине, чтобы нанести ущерб или даже уничтожить российское государство, и что теперь долг каждого патриотически настроенного гражданина России — поддерживать российскую власть.

Тренин пишет:

«США и их союзники поставили перед собой гораздо более радикальные цели, чем относительно консервативные стратегии сдерживания и устрашения, которые использовались применительно к Советскому Союзу. На самом деле они стремятся исключить Россию из мировой политики как самостоятельный фактор и полностью разрушить российскую экономику. Успех этой стратегии позволил бы Западу во главе с США окончательно решить „российский вопрос“ и создать благоприятные перспективы для победы в противостоянии с Китаем. Такое отношение со стороны противника не предполагает возможности для какого-либо серьезного диалога, поскольку практически нет перспективы основанного на балансе интересов компромисса, прежде всего, между Соединенными Штатами и Россией. Новая динамика российско-западных отношений предполагает резкий разрыв всех связей и усиление давления Запада на Россию (государство, общество, экономику, науку и технологии, культуру и так далее) по всем направлениям».

Он продолжает:

«Именно сама Россия должна быть в центре внешнеполитической стратегии Москвы в этот период конфронтации с Западом и сближения с незападными государствами. Стране придется все больше полагаться на себя… „Восстановление“ Российской Федерации на политически более устойчивой, экономически эффективной, социально справедливой и морально здоровой основе становится неотложной необходимостью. Мы должны понимать, что стратегическое поражение, которое Запад во главе с Соединенными Штатами готовит России, не принесет мира и последующего восстановления отношений. Весьма вероятно, что театр „гибридной войны“ просто переместится с Украины дальше на восток, к границам России, и его существование в его нынешнем виде будет оспариваться… В области внешней политики наиболее насущной задачей, очевидно, является укрепление независимости России как цивилизации… Для достижения этой цели в нынешних условиях, которые являются более сложными и трудными, чем даже в последнее время, необходима эффективная комплексная стратегия — общеполитическая, военная, экономическая, технологическая, информационная и так далее. Ближайшей и наиболее важной задачей этой стратегии является достижение стратегического успеха на Украине в рамках параметров, которые были установлены и разъяснены общественности».

Это призыв к реформам, включая антикоррупционные меры; но явно и часть стратегии укрепления России и российского общества, чтобы противостоять Западу и преуспеть в достижении ограниченных стратегических целей России на Украине. Особенно поразителен призыв Тренина к укреплению России как отдельной «цивилизации» — идея, которую он никогда бы не поддержал в предыдущие годы.

Было бы легко отмахнуться от перемены в Тренине (ныне члена российского Совета по внешней и оборонной политике) как от простого подчинения давлению режима. Однако это означало бы игнорировать тот факт, что он лишь представляет, в более резкой и радикальной форме, сдвиг в российской центристской интеллигенции, который постепенно накапливался в течение многих лет.

Какое-то время, с распада Советского Союза до середины 1990-х годов, отношение большинства российской интеллигенции к Западу было слепым преклонением, и изменение этого отношения прошло через целый ряд этапов. Сдвиг начался с решения о расширении НАТО, которое в России обычно воспринимается как предательство. Страх перед расширением НАТО усилился после нападения НАТО на Сербию во время войны в Косово. Вторжение США в Ирак в 2003 году было широко воспринято как доказательство того, что Соединенные Штаты хотели навязать другим правила, которые они не собирались соблюдать сами.

Ключевым поворотным моментом стало предложение будущего членства в НАТО Украине и Грузии в 2008 году, за которым последовало нападение Грузии на российские позиции в Южной Осетии и искаженное представление Западом этого как нападения России на Грузию. Поддержка Западом украинской революции 2014 года, которую в России обычно рассматривают как националистический переворот против избранного президента, окончательно вынесла приговор подлинному сближению между российскими интеллектуалами-центристами и их западными коллегами.

Однако надежды России на какую-то форму ограниченного компромисса либо с Америкой, либо с Европой сохранялись в течение многих лет. Реалистам до мозга костей, представителям российского истеблишмента было трудно понять, почему Америка, столкнувшись с неразрешимыми проблемами на Ближнем Востоке и ростом мощи Китая, не стремилась снизить напряженность в отношениях с гораздо менее опасной Россией. Точно так же они были сбиты с толку тем, что они расценили как неспособность европейцев понять, что с Россией в качестве друга они не столкнутся с военной угрозой на своем собственном континенте.

Три события, в частности, поддерживали эти надежды. Во-первых, посредничество Франции и Германии в мирном соглашении «Минск II» по Донбассу в 2015 году позволило россиянам поверить в возможность соглашения с Парижем и Берлином по Украине — хотя эта надежда угасла, поскольку французы и немцы ничего не сделали, чтобы заставить Украину фактически выполнить соглашение. Затем избрание Дональда Трампа в 2016 году дало надежду на более дружелюбную Америку, раскол между Европой и Америкой или и то, и другое. И, наконец, определение администрацией Байдена приоритета Китая как угрозы возродило надежды на уменьшение враждебности США к России.

Надежды России на сотрудничество с Францией и Германией могут возродиться, если эти правительства будут стремиться к компромиссному миру на Украине — с Соединенными Штатами или без них. В противном случае, однако, статья Тренина указывает на то, что не только ближайшее окружение Путина, но и большая часть российского истеблишмента в целом будут подходить к событиям на Украине в духе мрачной решимости, по крайней мере, до тех пор, пока не появится возможность мирного соглашения, отвечающего основным российским условиям.

Теперь решимость московского политического аналитика, конечно, иная и она менее требовательна, чем решимость, требуемая от российского солдата, сражающегося на Украине. Тем не менее, это потенциально важный контрапункт надеждам многих западных столиц на скорый крах российской коллективной воли к борьбе или переворот элиты против Путина.

Похоже, в российской элите растет убеждение — включая многих, кто был в ужасе от самого начала спецоперации, — что жизненно важные интересы и даже, возможно, выживание российского государства сейчас на Украине поставлены на карту…

Перевод Сергея Духанова.

Публикуется с незначительными сокращениями. Источник здесь.